Через три года после побега в Бангладеш беженка рохинджа Нур Айна делится своими воспоминаниями о Мьянме, размышлениями о жизни в новой стране и своих надеждах на будущее.
Нур Айна в лагере для беженцев Кутупалонг в Бангладеш, где она учит детей.
© УВКБ ООН/Иффат Йесмин
Сегодня Нур преподает бирманский язык в учебном центре в лагере беженцев Кутупалонг в районе Кокс-Базар. Здесь она размышляет о жизни в Мьянме, где рохинджа составляют меньшинство без гражданства, о своем опыте беженца и надеждах на будущее.
«В Мьянме у нас была своя земля, на которой мы выращивали цветы, овощи и многие другие растения. У нас был большой дом, в котором жили все члены семьи. Насилие и убийства заставили нас покинуть родной край. В нашем районе жгли дома, в моем селе стреляли и убивали людей. Мы жили в страхе каждый день. Когда мы наконец решили уехать, другого выхода у нас не было.
Это было самое трудное путешествие в моей жизни. Мы шли 13 дней и ночей. Чтобы пересечь реку, моя семья использовала бамбуковый плот, сделанный вручную. С нами было много людей – я не могу точно сказать сколько, но это было огромное количество.
Сегодня в Бангладеш я со своими братьями и сестрами живу с нашей мамой в одном доме. Моя старшая сестра замужем и живет со своими родственниками в другом лагере. У меня есть и другие близкие в лагерях, но мы уже не живем так, как жили раньше в Мьянме. Нас раскидало по разным местам. Но чего еще ожидать от жизни в лагере беженцев?
Нур Айна (справа) общается со студенткой из числа беженцев рохинджа в лагере Кутапалонг, Бангладеш. © УВКБ ООН/Иффат Йесмин
Я очень скучаю по дому и садам, но в основном скучаю по школе и учебе. Мне не нужно было работать – наша семья могла себя обеспечить. Но здесь иначе никак – мне нужно поддерживать своих родных. Я скучаю по своей старой жизни в Мьянме.
До начала пандемии коронавируса я обучала детей рохинджа во временном учебном центре «Манго» в Кутупалонге. Нам особо нечему было их учить, но детям все равно нравилось ходить сюда. Они выучили алфавит, счет, бирманские стихи и песни и наслаждались временем со своими друзьями. Но пандемия изменила всю нашу жизнь.
Сейчас мы не можем ходить в учебные центры, потому что ученики больше не могут собираться на занятия. Поэтому мы предлагаем уроки на дому так часто, как только можем. Мы самостоятельно ходим к нашим ученикам и помогаем им в учебе, чтобы они не отставали. Нелегко охватить всех одновременно. Мы скучаем по урокам в учебных центрах.
Здесь, в лагерях беженцев, мы живем на пожертвования; мы полностью зависим от них. Мы живем в укрытиях из брезента и бамбука. Здесь всегда тяжело. Но я считаю, что образование – самая большая проблема. У нас нет качественного образования: оно у нас есть только базовое. Этого недостаточно для тех, кто хочет достойного будущего.
Я ходила в школу в Мьянме, но нам не разрешали учиться дальше средней школы. Я проучилась только до восьмого класса. Мы сталкивались с серьезной дискриминацией. Некоторые юноши и девушки здесь, в лагерях, также хотят иметь формальное и высшее образование, но у нас нет страны и правительства, которые могли бы дать нам этого.
У меня нет детей, я еще не замужем, но я бы хотела, чтобы у будущего поколения был доступ к полноценному образованию. Я надеюсь, что когда-нибудь у нас будет образование в учебных заведениях для рохинджа.
После отъезда из Мьянмы наша жизнь полностью изменилась. Мы чувствуем себя здесь в безопасности, но постоянно вспоминаем о доме. Я скучаю по нашей земле, нашему саду и нашей повседневной жизни в Мьянме. Я хочу вернуться домой и все вернуть. Мы все скучаем, но не можем вернуться к тому же страху и ужасу, который пережили.
Я хочу вернуться в безопасные условия и как гражданка Мьянмы. Я все еще надеюсь, что это станет возможным, если международное сообщество окажет на Мьянму давление».
